Короткий, быстрый, но несильный шлепок по подбородку, снизу вверх — чувствительно, ёмко, обращает на себя внимание, но недостаточно сильно, чтобы Эрик даже язык прикусил (хотя, конечно, при должном таланте можно ухитриться).

— Ещё раз забудешь, как ко мне обращаться — получишь сильнее. Хотя, может, тебе это нравится, — быстрая усмешка.

Если серьёзно, так что-то он не заметил, чтобы Эрик кайфовал от наказания: он как раз из тех, кто жить не может без похвалы и награды — ну просто щеночек, который учит новые команды и писается от восторга, когда его хвалят. У Юнсу собаки не было, но представляет он это себе примерно так. А уж Эрик… Эрик по-настоящему тащится от похвалы.

Он думает, и наблюдая за тем, как вздрагивает Эрик от первого прикосновения к члену: видели бы тебя сейчас твои психованные фанатки — интересно, они бы визжали от возмущения или кипятком ссались от восторга? Хрен их разбери, девчонки почему-то страсть как любят гейство — лишь бы со смазливыми парнями. Юнсу, конечно, не был настолько смазливым, как пидорски раскрашенный Эрик, когда он на сцене, но в принципе тоже не урод. Он ещё скажет об этом Эрику. Но не сейчас. Не надо выдавать сразу всё за один раз. Он ещё посмотрит на то, как Эрик краснеет от этого. Они оба знают, что никто ничего не увидит, так что вряд ли Эрик всерьёз зассыт такого — но посмотреть, как он дёргается и заливается краской, будет охуенно.

Чем дальше они заходят, тем крепче стояк, и тем больше ему хочется Эрика — что уж там скрывать, он смазливый, как девчонка, и так тяжело дышит и постанывает, что это кого угодно завело бы, да ещё и порнушка эта то и дело встаёт перед глазами. О чём ещё можно думать, когда прямо перед тобой сладенько так стонет красавчик, сейчас, кажется, вообще на всё готовый? Да у него лицо человека, которого можно прямо сейчас вжать в диван, поцеловать — и он вообще не подумает отбиваться! Но что-то подсказывает Юнсу, что, если дисциплину и связывание Эрика ему ещё простят, если всё вскроется (учтя его наклонности и тот факт, что на Сомин всего не попробуешь), то вот еблю на стороне могут уже не понять.

Он старается сдерживать дыхание и дышать тише, когда двигает рукой, крепко сжимая в пальцах член Эрика, чтобы его всегда самую малость сдавливало. Ускоряет движение руки, чуть трётся лбом о лоб Эрика, устраиваясь поудобнее, и смотрит ему в глаза: совсем рядом, совсем близко. Эрик больше не шарахается от него и не смотрит затравленно, как будто его загнали в угол, хотя сейчас Юнсу влез в его личное пространство так, как раньше никогда не влезал. Хорошо. Значит, и после меньше будет дёргаться.

— Ты красивый, — негромко, эдак интимненько сообщает Юнсу.

Разорвав зрительный контакт, пока Эрику не взбрело в голову лишнее, Юнсу наклоняется к его шее и кусает, затем — ещё и ещё, опустившись чуть ниже, прикусив кожу на плече рядом с выступающей косточкой и не прекращая двигать рукой.

Оттрахать бы тебя, Эрик — жаль, нельзя. Зато можно основательно помучить за то, что ты такой — надо только внимательно следить и слушать, чтобы ты не кончил раньше времени.